Энрико Карузо

«Голос его, как и его стиль, останется уникальным явлением в истории вокала… Когда он пел, с его сердцем сотрудничало все его тело – легкие, диафрагма, ребра, мускулы брюшины. Давление, развиваемое всеми этими органами, обычно вызывало у него прилив крови к голове, гиперемию шеи и лица. При этих обстоятельствах оказалось достаточно обыкновенной простуды, чтобы его легкие, постоянно подвергавшиеся огромному напряжению, воспалились, и чтобы воспаление это привело к абсцессу, и к преждевременной смерти».

«Известно, что Карузо, будучи чрезвычайно эмоциональным певцом, нередко переступал границы дозволенного, очень часто болел и был оперирован по поводу узелков на голосовых связках».

Тосканини: «У Карузо был горячий, гармоничный, полный пафоса голос. Карузо тщательно изучал каждую фразу, каждый пассаж… утром перед спектаклем он пел целиком всю оперу, которую должен был исполнять вечером. У Карузо было ужасное горло; посмотрев на него, я бы никогда не поверил, что из него может выходить столь горячий и густой звук».

Тосканини рассказал, что перед спектаклем “Джоконда” в день открытия сезона 1913 года в МЕТ, врач и он сам отговаривали Карузо петь, поскольку его горло было покрыто большим красным налетом. Карузо потребовал, чтобы врач смазал ему горло и отправился в зал его слушать. Тосканини: «…после того, что я увидел в горле Карузо, я спустился в оркестр в сильном волнении, целиком положившись на Бога… С дрожью в сердце дал я вступление и с трепетом стал ожидать появления Карузо, а когда увидел его перед собой, мурашки побежали у меня по телу – я боялся катастрофы. Когда же Карузо открыл рот и спел первые фразы, голос его прозвучал прекраснее и звонче, чем когда бы то ни было. Это были жемчужины, а не звуки, - то, что выливалось из его горла. После арии “Небо и море” спектакль пришлось прервать на несколько минут. Публика, казалось, сошла с ума… никогда я не слышал такого великолепного Карузо, как в тот вечер… А ведь… меня не легко привести в восторг… Какой голос! Какой голос!»

«До конца своих дней Карузо сохранил голос в полном объеме. Огромный диапазон, при безукоризненном владении крайними нотами как в низком, так и в высоком регистре; блестящий яркий звук, красочный и необычайно мощный; от природы правильный вдох и выдох; превосходная техника пения и отчетливая дикция (замечательная чистота гласных и четкость подачи согласных); умение различно окрашивать звук в зависимости от требований партии (бывали случаи, когда слушатели принимали Карузо за баритона), - все это создало Карузо репутацию лучшего в мире певца, опыт которого заслуживает самого тщательного изучения».